Стюарт Хоум. Загубленная любовь / Пер. с англ. О. Козловой. М.: Chaosss/Press, Adaptec/T-ough Press, 2018. 307 с.

Стюарта Хоума, если встретить его в пабе, можно принять за обычного работягу, внешность максимум middle-class hero. Однако же, он настоящий инди и борец. Изначально интересовался ситуационистами, неоистами, панками, вообще всеми видами – оккультные включая – нонконформистских движений, чем радикальнее и забористее, тем лучше. О них и писал – фикшн, нон-фикшн, статьи, научные работы. Субкультурен был (и есть, надеюсь, в добром здравии) и сам – в юности был завсегдатаем тусовок троцкистов, анархистов и коммунистов, выступал со ска-группой The Molotovs, затем и с панками. Выставлялся как художник, зарабатывал написанием pulp fiction. Если писал свое (а проходил он со временем уже на уровне Кэти Экер и Хакима Бея), то с такими нецензурными названиями и соответствующим содержанием, что список издателей-отказников был внушителен, как кораблей у Гомера. Если снимал фильмы, то ремейки Ги Дебора и опять же в духе и струе.

Все это пестро, похоже на дань определенной моде? А вот и нет, несмотря на элемент поиска, контркультурен он был всегда, убежденно, страстно, до кончиков ногтей.

У нас Стюарт Хоум даже переведен – в той оранжево-черной серии «Альтернатива», красоте и устрашении книжных развалов и полок, креатуре Алекса Керви. Под его патронажем, как я понимаю, вышел, после многих лет неиздания, и этот перевод.

Тут я должен покаяться. Вопросы ли распространения, (не)освещения в прессе или довольно старомодная обложка вкупе с названием, но я пропустил эту книгу в год ее выхода. А зря.

Ничего не знал я и про героиню, собственно, мать автора этой книги, – Джилли О^,Салливан. Как и ее сын, Стюарт Хоум. Она была вынуждена отказаться от своего ребенка и давно умерла, он воспитывался у приемных родителей. Много позже, пытаясь узнать о своей настоящей матери, он нашел эти дневники, попытался выяснить что-то еще и издал итог – собственно Tainted Love.

Сама Джилли формально была хостесс в престижных лондонских клубах. Приехав из провинции (я не могла без Лондона, признается она позже, как и не могла в нем, с ним), она зарабатывала да, проституцией, и да, была наркоманкой. Это, хоть и криминализированное (и не совсем – многое тогда было не под запретом и(ли) выдавалось по рецепту, пусть и поддельному) занятие было в ту эпоху– своего рода допуском в те контркультурные круги, куда ее так влекло. Вот, например, она провела целую «многоходовочку», хитро устроила личную жизнь Берроуза на одну ночь, лишь ради того, чтобы он признал ее, возможно, снизошел в дальнейшем до общения.

И очень интересно, что за типом личности была Джилли. Такие люди без образования, провинциалы, что страстно тянутся к знаниям? Просто от природы крайне сметливые и умные люди? Кажется, даже больше – у нее более чем была артистическая жилка. Дабы попасть в по возможности высшее общество (мы же помним про колючую проволоку на границе классов в Великобритании), она ходила на курсы хороших манер, а ценили ее (пара вторых ролей в кино, а для модели не вышла ростом) за вкус и шик. Дабы впечатлить очередных работодателей, представлялась выпускницей престижного университета, магистром философии и ей – идейные прогоны и байки про публицистов того времени, «уж это-то я знала досконально» — легко верили.

Все равно потрясающе, как она умудрилась знать, общаться буквально со всеми и – оставить о них очень приметливые, точные, иногда даже весьма ехидные записи. И быть во всех стратах, приобщиться ко всем субкультурам.

Настоящая богема и полное дно? Да. Независимое кино, состоявшиеся и нет инди-проекты? Она может рассказать об этом, чуть ли не пару судьбоносных встреч-знакомств организовала. Журналисты-публицисты, тогдашние инфлюэнсеры? Знавала и их, точно в курсе. Оккультные круги, как их описал в своей замечательной книге «Эзотерическое подполье Британии» Дэвид Кинан? И тут было дело.

Да что мелочиться. Она поставляла наркотики и эротические услуги (довольно извращенного толка, к слову) Джону Леннону. А полицейские интересовались, не было ли у нее сексуальных отношений с Кеннеди, когда тот посещал с визитом Лондон (нет).

Этим, надо сказать, она совершенно не кичится – тот же Леннон был постоянно под кислотой, нес бред, скучно с ним было. И единственное же, что отчасти вызывает отторжение в ее предельно откровенной исповеди, это, пожалуй, то, что она готова предложить ответы на те вопросы, которые традиционно ими обладают лишь в теории заговоров. Так, она считает, что Кеннеди грохнуло ФБР за то, что его активность ловеласа вышла из-под какого-либо контроля и готова была кинуть тень на государство. Основатель «Роллинг Стоунз» Брайан Джонс мог утонуть не сам, подозревает она, навещавшая его с друзьями-дилерами незадолго до несчастного случая, а потому что вызвал гнев другого поставщика-отморозка (да и сам был нравом крут). Знала она, как получается, и Джека-раздевателя (не путать с потрошителем, был и такой серийный убийца): шантажировавший, использовавший, насиловавший и даже сломавший ей руку садист-полицейский как-то признался ей (есть и такая версия, исследовал ее и Хоум, но истина до сих пор «где-то там»).

Хорошая жизнь Джилли весьма интересует (зарабатывала она и сама очень много – но тратила еще больше), с селебретиз потусить она всегда за, но – привлекали ее другие люди. Настоящие герои контркультуры, ни больше ни меньше.

Таким она считала было Колина Макиннеса, автора культовых «Абсолютных новичков», да тот оказался алкоголиком, пустобрехом и вообще токсичной личностью. Больше его в их клуб, где Джилли с друзьями занималась поиском маршрута к дверям восприятия, не звали.
¬
А вот перед нами почти бесценная вещь – дискретные, но мемуары об Алексе Трокки — его «Книгу Каина» издали на русском, но то ли поздно она пришла к нам, то ли ригидность сознания, то никаких должных оценок этой иконы протеста и стиля я не встречал. С Трокки Джилли дружит, украшает свою тяжелую к тому времени жизнь беседами с ним.

«В то время, в 1969-ом, я еще не знала, что уже стала жертвой выгорания эпохи пост-хиппи. К тому времени, как семидесятые по-настоящему заявили о себе, я проклинала свою зависимость от наркотиков, а прямым следствием того, что полиция “Метрополитэн” была охвачена коррупцией, стало то, что мне пришлось пройти сквозь круги своего собственного ада на земле».

И оставляет неприкрашенные мемуары – Алекс давно ничего не пишет, живет, торгуя наркотиками, еще и на поводке у полиции, кроме наркоты, его ничего не возбуждает. А, любит еще долго прогонять – и эти речи она будто конспектирует. Впрочем, под мрачным все еще очарованием Трокки находится не только она одна: «Билл Берроуз был довольно труден в общении. Обычно он звонил в квартиру Трокки, а получив приглашение, смотрел на всех, кроме хозяина, как на пустое место. Он приходил встречаться с Трокки – и, похоже, только с ним».

Плачет она и после того, как Майкл Икс, лидер движения за права черных, был повешен на Тринидаде (ее скорбь разделял и Леннон – по легенде, он приезжал к Майклу и даже подарил свой белый рояль).

Описывает она и сборище черных активистов в Лондоне, куда боялись соваться все белые, хоть рядовые дилеры, хоть короли-мафиози (ей как красивой юнице и знакомке вход был открыт).

Одним словом, «те, кто считает, будто историю Лондона шестидесятых годов можно понять, разбирая биографии Мэри Куант, Твигги, Бэйли с “креветкой”, Мика Джаггера, Майкла Кейна и Терренса Стампа, к сожалению, глубоко заблуждаются».

Тимоти Лири и «Черные пантеры» — вот такой примерно круг общения был у Джилли, им он и не ограничивался, no limits. Да, «в шестидесятые, особенно в их начале, круг андеграунда был очень узок. Достаточно быстро все становились знакомы друг с другом». Но когда Джилли с большим знанием дела описывает не только схемы наркотрафика (куда была вовлечена, возила в своей машине запрещенные растительные субстанции из Марокко, а ее возлюбленный рулил чуть ли не международным синдикатом), но и то, как ЦРУ вербовало и перевербовывало агентов, уже закрадывается сомнение, не из них ли по совместительству и она сама?

Вряд ли, конечно. Промышляющий мелким мошенничеством наркоман, прячущийся по чужим квартирам от полицейских, потом страстный адепт одного из New Age учений, мотающийся за его гуру по городам и весям, – прикрытие уж слишком «глубокого бурения».

А это Джилли еще не описывает свои годы религиозных поисков в Индии и бедствий, работы моделью и проституткой в Афганистане (!), поездки в Калифорнию и излечение от рака с помощью альтернативной медицины. То есть написать не успела – за воспоминания она взялась накануне своей ранней и подозрительно не расследованной официалами смерти.

Черт возьми, может, она вообще почти все выдумала? Ведь раскрывает – проговаривается? – свой секрет вхождения в доверие и успешного вранья: несколько общеизвестных и правдивых фактов, а потом гони что угодно.

Но ей веришь. В любом случае, такой цепкий ум и глаз, да еще и прекрасный стиль: «Как сказал один человек, когда в этой музыке меняется ритм, городские стены содрогаются. Я ведь помню блю-бит, музыку тех давних дней, когда я и сама была мифическим зверем – “тинейджером”, но должна сказать, что регги – это огромный шаг вперед со времен той, ранней музыки, а не восстановленный протектор шин, на которых катились шестидесятые».

Или за стиль и все прочее в этом очень живом компендиуме лондонских 60-х, еще до того, как Лондон стал свинговать и точно до того, как это стало трейдмарком и общим местом, ответственен сам Стюарт Хоум? Он вообще придумал свою мать, вот и Cеть выдает лишь одно ее раннее фото, никак не в обнимку с Трокки и Ги Дебором?

Не совсем, конечно, придумал. Такой человек был, на героине сидел и рано умер, свидетельства есть. Как и того, что как минимум пару вещей Хоум мастерски написал от женского лица.

Или именно такая мать могла породить begotten son Хоума?

Загадки, сплошные, но очень захватывающие загадки, этакий бонус-трек к самому повествованию… И все примерно как с самой песней Tainted Love – никто не помнит ее автора Эда Кобба, расцветала же она в каверах других исполнителей.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>